Афанасий Фет и Мария Лазич

А.Фет - первый живописный портрет (акварельный рисунок), написанный в Александрии в 1846 г.  полковницей А.Сливицкой

Глава из книги "Романовы и Соловьевы"

Впервые русский поэт А. Фет (он пребывал в нашем крае на военной службе с 1845 по 1853 гг.) увидел Марию Лазич, когда гостил осенью 1848 года в имении Петковичей (дяди по матери и его семьи) в с.Федоровке Александрийского уезда. (В своих известных воспоминаниях он  называет ее вымышленными именем и фамилией «Елена Ларина»), Ему не сразу бросилась в глаза эта девушка. В отличие от своей старшей замужней сестры Надежды Буйницкой – веселой и раскованной по тогдашним меркам, Мария была скромная и сдержанная, прекрасно образованная, отличная музыкантша.
Близкие отношения провинциальной девушки и красавца поэта завязались несколько позже – в январе-феврале 1849 г. Мария часто, как и остальные родственники, гостила у Петковичей. В конце - концов Фет разглядел ее неординарность, тем более, что она прекрасно разбиралась не только в музыке, но и в поэзии, знала его первые стихи. У них было много общих тем для разговоров и обсуждений. Встречаясь в семье гостеприимных Петковичей, часами беседовали, читали друг другу стихи.  Без сомнения, Мария влюбилась в красивого военного и, к тому же, поэта. А Фет, зная свое материальное положение, был осторожен в проявлении собственных чувств, но в письме своему другу И. П. Борисову 9 марта 1849 г. пишет: « Я… встретил существо, которое люблю – и, что еще, глубоко уважаю. … Но у ней ничего и у меня ничего – вот тема, которую я развиваю и вследствие которой я ни с места…». Если и было у Фета настоящее чувство любви к Марии, то навязчивая идея стать богатым, к сожалению, победила его.
Уже 1 июля 1850 г. Фет пишет Борисову: « Я не женюсь на Лазич, и она это знает, а между тем умоляет не прерывать  наших отношений…». В написанных позже воспоминаниях, уже post faktum, он попытался как-то оправдать себя, говоря, что объяснил Марии о невозможности их брака  и она согласилась с этим. Но совесть мучила его до конца жизни, особенно учитывая трагическую смерть Марии, которая случилась после окончательного решения  Фета не видеться с нею, летом или осенью 1850 года.
Многие близкие им люди знали о взаимном увлечении Фета и Лазич, и не могли понять, что мешает им соединиться. Фет рассказывает даже о том, что к нему в Новомиргород, где  какое-то время стоял его полк, приезжала Елизавета Федоровна Петкович (тетя Марии) с целью выяснить ситуацию, так как племянница – «в тоске и отчаянии», и они не знают, что делать. Еще какое-то время Мария и Фет переписывались, а потом он решительно оборвал отношения, не видя для себя никакой перспективы.
Скоро, после очередного возвращения полка в Крылов (Новогеоргиевск), Фет у Бржеских в Березовке встречает Михаила Ильича Петковича и узнает от него страшную новость: Мария Лазич у себя дома отдыхала с книгой и папироской на диване. От брошенной спички загорелось платье, она выскочила в сад, не сумела погасить огонь и умерла в муках от ожогов. О том, как все случилось, мы знаем только со слов Фета в его воспоминаниях, написанных через несколько десятилетий . Других свидетельств  о трагедии не найдено. И потому, многие исследователи предполагают, что это могло быть и замаскированное самоубийство. Но поверить в это невозможно, учитывая те мучения, на которые обрекла себя молодая девушка.
Естественно, трагический случай не оставил сердце Фета черствым. Но говорить об этом он мог только в своих стихах. Многие из них навеяны воспоминаниями о Марии. В них – слова любви, раскаяния, тоски и бесстрашной откровенности. Даже в стихах, посвященных другу А.Ф.Бржескому (1866 г.) есть такие строки: «К чему по прихоти мгновенной Тревожить мертвый сон святой! До дна тот кубок вдохновенный Скупой отравлен был судьбой».
До последнего времени краеведы, изучая этот период в жизни Фета, не могли установить место гибели М.Лазич, т.е. месторасположение  имения семьи. Автору этих строк тоже очень хотелось это сделать. И, наконец, усилия увенчались успехом. Самое интересное то, что вышло это почти случайно. Просматривая один из списков землевладельцев Александрийского уезда,  обратила внимание, что деревня Анновка Краснокамянской волости имеет еще и другое народное название – Лазичевка.
А когда среди указанных владельцев  этого села (хотя это и был список  начала 20 века) нашла  уже знакомую по воспоминаниям Фета Н.К Буйницкую – старшую сестру Марии Лазич, то сомнения исчезли. Кроме того, благодаря находке александрийского краеведа Ольги Николаевны Божко формулярного списка церкви села Красная Каменка Александрийского уезда за 1848 год, окончательно утвердилась в том, что трагедия случилась именно в этом селе. В нем, кроме других деревень, приписанных к этой церкви, значилось: «В деревне Анновке (в 4-х верстах) живет помещик отставной Генерал майор Козьма Федорович Лазич». Село это исчезло с карты нашего края давно, но старожилы Красной Каменки еще помнят то место, где оно находилось. Фет, оказывается, тоже упоминал Анновку в воспоминаниях – был у Лазичей на балу 1 ноября 1748 года. Ранние исследователи этой темы почему-то предполагали, что трагедия случилась в той же Федоровке, где и познакомились Ф.Фет с М.Лазич. Но это – не так. В воспоминаниях Фета ясно говориться, что Мария тогда находилась в имении своего отца – Анновке (Лазичевке)

А Фет жил долго и, можно сказать, счастливо. Некоторое время он еще пытался вернуть себе дворянство через повышения на военной службе. Для этого в 1853 г. оставил навсегда наши края и перевелся из Херсонской губернии в уланский гвардейский полк под Санкт-Петербургом. Но и это не помогло. Правда, поэт стал ближе к северной столице, где кипела литературная жизнь. Именно в этой среде он и познакомился со своей будущей женой: Марией Петровной Боткиной. Она была дочерью  торговца чаем и сестрой известных в России братьев Боткиных: писателя и критика, врача, живописца. Одиночество сблизило Афанасия и Марию, к тому же,  невеста имела и неплохое приданое. Венчание и скромная свадьба состоялись в Париже в 1857 г., а  в следующем году Фет подает в отставку и навсегда оставляет армию.

 Долго добивался Фет и причисления себя к роду Шеншиных. Случилось это только в 1874 г.  Но это уже – другая история.